19 мая исполняется 25 лет, как прошел первый конкурс красоты государственного масштаба на территории тогда еще существовавшего Советского Союза. Его победительницу Юлию Суханову не только в России, но и за рубежом принимали как новое лицо страны, которое мелькало на обложках наравне с первыми лицами СССР. За четверть века конкурсы красоты в России принимали самые разные формы: от корпоративных и местечковых до грандиозных дорогостоящих шоу. Но о специфике и целях российских конкурсов красоты специалисты бьюти-индустрии высказываются неоднозначно.

То, что конкурс красоты – это одно из самых удачных заимствований из капиталистического образа жизни, позднесоветскому зарождающемуся шоу-бизнесу стало понятно в конце 80-х. Название “Мисс СССР” и произнести-то сложно из-за пяти “С” подряд, но называть дефиле в купальниках и вечерних платьях “А ну-ка, девушки!” вслед за популярной советской телепередачей – было бы уж совсем двусмысленно. Продюсер первого общегосударственного конкурса красоты режиссер Юрий Кушнерёв в интервью “Комсомольской правде” рассказывал о том, что ВЛКСМ и КПСС проявляли тревожный интерес к идейности мероприятия: “Как только режиссер начал воплощать идею в реальность, на него катком наехал ЦК ВЛКСМ. Что это за мероприятие такое подозрительное – конкурс красоты? Меня даже вызывали в ЦК партии, допрашивая – а что я там собираюсь делать?” – рассказывал продюсер конкурса.

В то же время сами комсомолки-отличницы не видели ничего плохого ни в самой идее, ни в себе самих, даже если для последнего были основания. За год до избрания первой советской красавицы, в 1988 году, во многих городах и, например, в прибалтийских республиках, прошли местные конкурсы красоты. Известным на всю страну стал первый конкурс "Московская красавица – 1988" и его победительница Маша Калинина. В 1988 году желающих пройти кастинг на конкурс “Московская красавица” девушек было 2750, а на следующий год – уже около 4 тысяч. Толпу на кастинг сравнивали с очередью советских паломников в Мавзолей Ленина. При этом, по воспоминаниям очевидцев, были девушки с фигурами, так сказать “запущенными” или неразвитыми, или просто “неформатными”. Кстати, именно тогда, в конце 1980-х советским девушкам впервые сообщили формулу красоты 90-60-90. Многие до сих пор считают ее и формулой успеха. С этим не вполне согласна работавшая главным редактором Forbes Style и Forbes Woman Ирина Михайловская:

– Если говорить как человек, который много лет имел отношение к бьюти-индустрии, к фэшн-индустрии, ко всем гламурным журналам, то, конечно же, конкурсы красоты немножко не про это. Это что-то такое социальное. Как правило, никто из профессиональных моделей не участвовал в конкурсах красоты. Там совершенно другие стандарты. Своя есть тенденция у каждого 10-летия, у каждого 5-летия. Тенденция и мода на какие-то лица, на какие-то фигуры, на какие-то образы. Но все-таки это, как правило, совсем не то, что конкурсы красоты. Девушки, которые работают моделями, и девушки, которые идут на конкурс красоты, это совершенно разные девушки. Наверное, конкурсы красоты, когда они начинались в 1950-60-е годы не у нас, оттуда девушки шли в актрисы, в модели. А до нас это дошло в тот момент, когда это стало таким... скорее, социальным... Девушки ездят с миссией по разным странам, занимаются благотворительностью. Это не трэшевое, конечно, но довольно низкоклассное (low class). Победительницу могут сфотографировать для какого-то глянцевого журнала в короне, без короны, дома, но именно как героиню публикации, редко они появляются как модели.

– Получается, в России конкурсы красоты – это уже вершина карьеры, а не старт ее?

– Девушка вполне может использовать конкурс красоты как прекрасный социальный лифт. Потому что ее начинают всячески продвигать и представлять разные благотворительные фонды, телевидение. Она вполне может использовать этот шанс для последующего нахождения себя в той или иной сфере деятельности. А нет так нет. Тем, кто не занял первое место, конкурс вообще почти ничего не дает. Только та, которая заняла первое место, и кем начали заниматься, имеет существенные шансы. А кто занял второе, третье место, никакого места не занял – участие в конкурсе никакого значения не имеет для их карьеры и успеха. Девушка может написать в резюме, что она была финалисткой конкурса красоты, но я не думаю, что кому-то это может быть интересно, что это может сыграть какую-то роль.

– Чем вам запомнились первые конкурсы красоты в России?

– Я смотрела "Московскую красавицу" в 1988 году. Там победила Маша Калинина. Потом она уехала в Америку. Второе место заняла Оксана Фандера, прекрасная актриса. Третье место заняла блондинка. Звали ее, по-моему, Елена Передреева. Это был первый конкурс красоты. Еще не было ни "Мисс СССР", ни "Мисс Россия". Именно "Московская красавица" была в 1988 году. Потом уже была вторая "Московская красавица". Потом конкурс "Мисс СССР" был в 1989-м. Этого я уже не помню – кто там выиграл и кто там был. Поскольку “Московская красавица” – это было первое, что случилось на нашем телевидении из этого жанра, это все обсуждали. Я тогда университет заканчивала, мы это обсуждали и с преподавателями. Мы обсуждали, кто нам понравился из девушек, кто не понравился, красивые ли они или нет. Понятно, что все эти конкурсы – это большая условность. Потому что невозможно выбрать девушку, которая самая красивая по всем показателям, из ста других. Все равно присутствует некая субъективность. Международные конкурсы – там вообще считается по каким-то квотам, странам, кто в прошлом году побеждал, кто в этом, блондинка, брюнетка…

– Это вы о том, что конкурсы руководствуются критериями политкорректности, а не только теми, которые 90-60-90?

– В мировых конкурсах, я думаю, это даже нормально. А в российских – я не знаю, что тут решает. Тоже, наверно, какая-то субъективность, а может быть, и договоренности. Я предполагаю, что тут может быть коррупционная составляющая. Не утверждаю, но... Возможно, если бы я работала в жюри, готовила эти конкурсы красоты, мне бы казалось, что это событие планетарного масштаба. Но поскольку я это наблюдаю со стороны, тем более со стороны индустрии, профессионально отвечающей за красоту, считаю, что эти конкурсы существуют только ради шоу. Я в детстве смотрела "А ну-ка, девушки", программу советского телевидения, смотрела с большим удовольствием. Тебе там тоже могла нравиться какая-нибудь одна из пяти-шести девушек в команде, какая-то казалось более симпатичной, при этом они должны были что-то спеть, сплясать, почистить картошку, нарисовать. Забавное было шоу. Пожалуй, я бы сказала, что оно было поинтереснее, чем сегодняшний конкурс красоты.

Конкурс красоты оставался всесоюзным и назывался “Мисс СССР” еще три года. С 1992 года его преемником стал существующий поныне “Мисс Россия”. Но на официальном сайте его историю ведут с 1927 года, когда конкурс “Мисс Россия” прошел в Париже среди представительниц русской эмиграции. В жюри бывали писатели Бунин и Куприн, художники Коровин и Бенуа.

В 1931 году титул “Мисс Россия” достался дочери певца Федора Шаляпина Марине Шаляпиной. Она вспоминала, что ей было дискомфортно и она “ничего такого не хотела”, но “ то был никакой не конкурс, какие сейчас устраивают… однажды я танцевала на вечере… на меня надели чудный венок, красиво загримировали, и, наверное, я очень хорошо смотрелась со сцены” – вспоминает королева красоты 1931 года. Не вполне удобно чувствовала себя на конкурсе и последняя “Мисс СССР”, ныне предпринимательница и мать двоих детей, Ильмира Шамсутдинова:

– Очень запомнилось то, что в жюри было много известных людей – и Леонид Ярмольник, и Александр Панкратов-Черный, и Наталья Фатеева была. Практически все жюри состояло из наших звезд кинематографа, были, конечно, и эксперты. Но дело в том, что наш конкурс отличался тем, что он был на корабле. Это была телевизионная версия, не было зрительного зала и поддержки зала, как принято обычно – ты выходишь на сцену и чувствуешь, как тебя принимают. Меня лично это, конечно, очень сильно напрягало, потому что я привыкла отдачу от зала получать. На тот момент это был уже четвертый мой конкурс. Я прошла все отборы, чтобы дойти до этого конкурса: "Мисс Саратовская губерния", потом "Мисс Волга", "Мисс Жемчужина России" и только потом я попала на "Мисс СССР". Причем, "пропуском" на "Мисс СССР" как раз была победа в финале конкурса "Мисс Жемчужина России". Это по сути был первый конкурс "Мисс Россия" в Советском Союзе.

– Участие в конкурсе красоты сильно поменяло вашу жизнь?

– Кардинально не поменяло, конечно, но поменяло все же, потому что я стала другая. Если бы я не участвовала, то моя жизнь, вероятно, сложилась бы по-другому: я бы, скорее всего, осталась в спорте, работала бы тренером по художественной гимнастике. Наверное, так бы все сложилось.

– Как бы вы ответили тем, кто утверждает, что конкурсы красоты это не старт модельной карьеры, а ее тупик, мол, не так-то много девушек, участниц конкурсов красоты, смогли сделать карьеру в кино, в модельном бизнесе?

– Дело в том, что конкурсы красоты и модельный бизнес вообще нельзя сравнивать. Это совершенно разные отрасли. Это как актер театра и актер кино. Модели не идут на конкурс красоты только потому, что на конкурсе красоты совершенно другие требования. Там нужна зрелая красивая молодая женщина, а модель, наоборот, должна быть нимфеткой и худенькой девушкой. "Заточка" немного разная у девчонок, которые в модельном бизнесе и которые участкуют в конкурсах красоты. Но мне довелось работать моделью. Кстати, не очень неплохо. Я даже вошла в двадцатку лучших российских моделей. Был такой рейтинг в свое время еще в агентстве Red Stars.

Конкурсов красоты, только известных, – сегодня с десяток. Прежде всего, “Мисс Россия” и “Краса России”. Последний выбирает лучшую среди победительниц региональных конкурсов красоты, а “Мисс Россия” отправляет на международные конкурсы. Среди россиянок есть “Мисс Вселенная” (Оксана Федорова), “Мисс Мира” (Ксения Сухинова) и “Мисс Европа” (Елена Рогожина и Светлана Королева). Казалось бы “потребление” женской внешности в России вышло на цивилизованный международный уровень. И потребности внутреннего рекламного рынка, где востребованы внешние данные, растут. Вот и Playboy работает с умами и телами россиян и россиянок уже почти 20 лет. Все это есть, а громких имен, образов, по-настоящему звездных карьер и абсолютной известности, сделанных на собственной красоте – в России нет. Переход от абстрактного образа “русская красавица” к конкретным лицам с телами и, что самое главное, именами в России затормозился где-то на полпути. На эту тему рассуждает основатель российского Playboy Артемий Троицкий:

– Дело в том, что в России абсолютно ублюдочная модельная индустрия, которая замешана в первую очередь на таких понятиях как эскорт-сервис и проституция. Все это прекрасно знают. Понятие модели в России ассоциируется не с какими блестящими успешными женщинами типа Синди Кроуфорд или Линды Евангелисты, или Эвы Герцоговой, которые респектабельные дамы, богатые, хорошо укорененные в светской, отчасти даже и культурной жизни, шоу-бизнесе. Модель в России – это бедная, как правило, провинциальная девчушка, которая имеет единственную мечту в жизни – это выйти замуж за кого-нибудь побогаче. Способствовали этому воротилы нашего модельного бизнеса, которые изначально именно таким образом свои агентства и позиционировали. Так что, в этой ситуации ожидать чего-то иного было невозможно.

– Что-то может измениться в ближайшее время?

– Я думаю, что абсолютно ничего не изменится. Кстати говоря (хоть я отошел давным-давно от всех дел, с этим связанных), у меня есть ощущение, что и на Западе эта золотая эра моделей, когда гремели имена Наоми Кемпбэл, Кейт Мосс и другие, слава Богу, прошла. То был особенный всплеск модельной активности, где-то, наверное, с конца 1980-х – по конец 1990-х годов. Но потом это как-то все свернулось. А в России – тем паче.

Та репутация российских моделей и конкурсов красоты, о которой упомянул Артемий Троицкий, возникла не без влияния громких историй с криминальным подтекстом, в которых оказались замешаны российские красавицы. В 2000 году вместе с двумя предпринимателями была застрелена “Мисс Россия” 1996 года 20-летняя Александра Петрова, финалистка этого же конкурса Светлана Котова была убита тремя годами раньше в Греции. Будучи близкой подругой наемного убийцы Александра Солоника, она, по версии следствия, стала свидетельницей его убийства. Последняя советская королева красоты Ильмира Шамсутдинова считает, что дурную репутацию конкурсы красоты заслуживают не более, чем многое другое в российской жизни:

– Я с одной из погибших была очень близко знакома. Не могу сказать, что трагедии происходят потому, что девушки, которые участвуют на конкурсах красоты, такие разгульные, развратные, загульные. Просто так сложилась судьба. И обычные девушки тоже погибают. Просто к красавицам больше внимания. Мы же все же любим и посплетничать. Но я, может быть, не смотрю на эту ситуацию как обыватель, поэтому я не вижу повода судить по таким случаям о репутации конкурсов крастоты. Потому что репутация в модельном бизнесе бывает плохая, и в кино не всегда хороша, а у балерин вообще ужасная репутация, если верить обывательскому мнению. Про каждую отрасль можно сказать такое, что портит репутацию.

Королева красоты 2002 года и “Мисс Европа” Светлана Королева говорит, что нынешние конкурсы красоты очень сильно отличаются от тех, что были 10-12 лет назад. Светлана считает, что своей удачной жизнью матери троих детей, модели, телеведущей, бизнес-вумен создательницы линии женской одежды она обязана, прежде всего, своему характеру, а не титулу “Мисс Россия”:

– Российские конкурсы красоты не служат для большинства участниц стартом модельной, кинематографической карьеры или гарантией востребованности в рекламной сфере, в индустрии красоты и моды. В большинстве случаев победа или выход в финал конкурса красоты – и есть карьерный успех, а не средство его достижения. Это основной аргумент тех, кто упрекает такие конкурсы, как “Мисс Россия” или “Краса России” в том, что они выполняют какую угодно другую функцию в жизни красивых девушек, но не “профессиональную”. Что бы вы ответили этим критикам?

– В президенты России тоже не через МГУ приходят. Человек сам выбирает свой путь в жизни, идет им. Кто-то попадает (это касается девушек) в модельный бизнес через тяжкий труд, беготню по кастингам, недоедания. Кому-то везет по-другому: приходит на конкурс красоты, побеждает и дальше идет работать моделью. Каждый продвигается в этой жизни настолько, насколько ему хватает сил.

– Что вы считаете главными своими достижениями, и состоялись бы они, если бы в вашей жизни не было конкурса красоты?

– Я мама троих детей, что достижение для меня. Я люблю свою семью, это была самая большая мечта в моей жизни – иметь большую семью. Если говорить о самореализации в профессиональной сфере, то у меня свой бизнес – свой бренд одежды. Творю для женщин. Можно сказать, зарабатываю неплохо. В общем, как-то в моей жизни все сложилось. При этом я веду и активную социальную жизнь, это, в основном, детские мероприятия. Все, что мне надо, у меня есть. Да, я могла бы достичь этого без конкурса красоты. Но о конкурсах красоты не могу сказать плохо. Потому что сейчас конкурс красоты в России очень изменился. Сейчас девочка, попадая на этот конкурс, не тратит ни копейки для того, чтобы принять участие. И если они побеждают (1, 2 или 3-е места), им снимают квартиру, с ними родители. У них есть полное обеспечение в салонах красоты, одеждой. У них есть все, если сравнивать с моим конкурсом красоты. У нынешней "Мисс Россия" для ее старта и дальнейшего роста есть все. Тогда, когда я становилась "Мисс Россия", у меня не было ничего, можно сказать. У меня не было ни платья, ни туфель, ничего. Я работать успевала в "Мисс Россия", ездить по разным странам, благотворительностью заниматься, при этом я училась, получала образование. Я стремилась выбраться выше, чего-то достичь, реализоваться. Сейчас у девушек для этого есть все, им не так много приходится прилагать усилий для достижения своих целей, как нам 12 лет назад.

– Вы также обладательница титула “Мисс Европа” в 2002 году. Что принесла вам эта победа?

– Для меня более масштабным всегда был конкурс "Мисс Россия". Для меня это было большим достижением, чем стать "Мисс Европа". На "Мисс Европа" мне было как-то легко: стала и стала, дали корону – и прекрасно. Отработала год "Мисс Европа", занималась благотворительностью в европейских странах, даже в арабских странах. Для меня сам конкурс "Мисс Европа" – это другой уровень общения. Мне пришлось общаться с иностранными людьми, с людьми совершенно другого склада, с другим менталитетом. Эти люди меня очень многому научили. Участие в “Мисс Европа” – это опыт, который я применяю сейчас, работая со своим брендом одежды. Я понимаю, как общаться с людьми в Европе, ведь мой бренд одежды выходит на европейский рынок – такова одна из моих целей сейчас.

Сегодня для того, чтобы на сцене появились два десятка претенденток на звание “Мисс Россия” кастинг проходят до 50 тысяч девушек в 80 регионах России. И даже если эта попытка окажется неудачной есть десятки шансов взять титул “Мисс”, будучи не только молодой незамужней и бездетной девушкой с модельными формами и внешностью. В России есть конкурсы типа “Мисс Русь” (где известное 90-60-90 – не догма и не предел), есть состязания исключительно для профессиональных моделей, конкурсы будущих и состоявшихся мам, бабушек. О дополнительных критериях многих конкурсов красоты говорят их названия: “Мисс Красная Звезда”, “Мисс вуз”, “Мисс колония”. Но вот возрастные ограничения по юности участниц в России скоро могут быть ужесточены. Законодатели решили, что детские конкурсы красоты вредны, травматичны для психики (вероятно, родительской тоже), и намерены такие состязания запретить.

Радио Свобода